Красота этих мест, что в двадцати трех верстах от уездного города Коломны, дала повод в старину называть усадьбу, к которой примыкала деревня, «Красное сельцо» или «Красное»… Эти края обживала и осваивала череда меняющихся владельцев. В числе тех, кому принадлежало имение – Иван Ильич Лажечников и Николай Иванович Лажечников, отец и брат знаменитого писателя-романтика Ивана Ивановича Лажечникова. Детство и юность писателя, которого А.С. Пушкин называл «русским Вальтером Скоттом», прошли в Красном сельце. Описание усадьбы присутствует во многих произведениях автора, в том числе в романах «Немного лет назад» и «Новобранец 1812 года».

Упоминания о Красном сельце в различных документах начинаются с 1678 года. В «золотой век» русского дворянства началось бурное преобразование усадеб. После «Манифеста о вольности дворянства», указа Петра III от 18 февраля 1762 года, имения становились родовыми гнездами, и их обитатели десятилетиями занимались обустройством своих домов и развитием собственных хозяйств. В последней трети восемнадцатого века не осталось практически ни одной усадьбы, строения которой не были бы переделаны, расширены или возведены заново. Почти с полной уверенностью можно утверждать, что продуктом таких исканий явился и сохранившийся главный дом усадьбы Кривякино в каменном исполнении, особенно его старейшая, центральная часть.

Усадьба в 1926 г. Фото из архива музея

Где первоначально располагалось главное здание усадьбы Кривякино – неизвестно. В 1768 году усадьбой владел бывший обер-штер-крикс-комиссар, произведенный в том же году в генерал-майоры, Александр Гаврилович Замятин. Именно при нем главный дом переместился на то место, которое занимает и теперь. Первый усадебный дом был деревянным. А самые актуальные исследования показывают, что в камне этот дом с мезонином в стиле барокко с чертами раннего классицизма был воплощен при том же владельце на рубеже 1770-80-х годов.

Тем не менее, в литературе надолго утвердилась легенда, что фамилия Лажечниковых напрямую связана со строительством дома. Но еще интересней, что   называлось и имя зодчего – В.В. Растрелли или архитектор его круга. Это, конечно, фантазии, ибо зодчих этого круга по отношению к строительной деятельности в Москве и ее окрестностях в конце 1770-80-х годов до сих пор не выявлено. Однако все это свидетельствует о том, что усадьба Красное сельцо была заметным образцом архитектуры своего времени. В конце 1760-х годов в Московской губернии существовало всего несколько каменных жилых усадебных домов, среди которых владение Якова Брюса в селе Глинки и усадьба графов Чернышевых в селе Ярополец. Известно несколько усадебных каменных домов «избяного типа» в освоенной черноземной полосе России и на этом перечень кончается. Усадебные дома Куракиных в Кусково и Шереметевых в Останкино оставались деревянными.

Согласно литературным источникам, в конце 1790-х годов усадьба перешла во владение Лажечниковых. Как выходцы из купеческого сословия, они не могли официально купить усадьбу и поэтому приобрели ее через подставное лицо. Относительно того, кто именно был этим лицом, данные несколько разнятся. Сам писатель считал, что имение для его отца купил на свое имя Николай Васильевич Обресков, Московский гражданский губернатор.

Иван Иванович Лажечников, мастер и один из зачинателей русского исторического романа, родился в купеческой семье в городе Коломне. В 1797 году, когда будущему писателю было пять лет, его отец Иван Ильич организовал в Коломне крупную по тем временам шелкоткацкую фабрику – 25 станков и 65 человек рабочих, – дававшую весьма солидный доход и возможность вести торговлю в крупных городах России, в том числе в Москве и Санкт-Петербурге. Фабрика, по-видимому, позволила Ивану Ильичу Лажечникову приобрести усадьбу Кривякино и обзавестись как коммерции советнику нужными знакомствами. В частности покровительством губернатора Обрескова, с которым И.И. Лажечникова связывали приятельские и деловые отношения. Как писал в 1913 году в своем критико-биографическом очерке С.А. Венгеров, Иван Ильич «…жил вообще как богатые дворяне того времени. И чтобы совсем походить на них, он купил себе даже поместье в 23 верстах от Коломны – Красное Сельцо. Поместье это было куплено на имя хорошего приятеля Лажечникова, московского губернатора Обрескова, на чужое имя, как мы полагаем потому, что купцам в то время было воспрещено покупать населенные имения».

Сопоставление этих сведений действительно подтверждает, что отец Лажечникова стал в самом конце 90-х годов восемнадцатого столетия «скрытым помещиком», не имея на то законного права. Такие случаи в России были далеко не единичны и трудно доказуемы даже при доносах. Вряд ли такого рода нарушения закона могли послужить причиной ареста и скорого разорения семьи. В литературе же обычно указывается, что отец писателя был арестован по доносу Коломенского архиерея и попал в Петропавловскую крепость. Семье Лажечниковых после долгих хлопот удалось добиться именного указа императора Павла об освобождении отца семейства. Однако длительное отсутствие главы дома и связанные с этим делом расходы отрицательно сказались на торговле. Но из подлинных документов о продаже усадьбы следует, что слухи о совершенном разорении Лажечниковых после 1811 года были сильно преувеличены.

Усадьба в 2008 г. Фото для книги «Дворовые или дворяне. Родословия Грачевых и Курманалеевых»

В очерке С.А. Венгерова встречается следующее описание усадьбы Кривякино, относящееся, видимо, к началу ХIХ века, когда усадьбой владел Иван Ильич:

«Красное Сельцо было настоящим Эльдорадо того времени. Туда стекались дворяне уезда на приманку вкусных обедов… Все это приправляли радушие, ум, любезность хозяина и красота хозяйки, истовой красавицы своего времени. Офицеры Екатеринославского кирасирского полка, стоявшего в окрестности, толпились каждый день у гостеприимного амфитриона. Трехэтажный дом и такой же флигель не могли поместить на сон грядущий посетителей. Губернаторы, ездившие ревизовать губернию, делали несколько верст крюку по проселочной дороге, чтобы откушать хлеба-соли у радушного помещика-купца. Порядочный оркестр домашних музыкантов во время обедов наслаждал слух гостей увертюрами из тогдашних модных опер».

Однако неудачи в торговых делах, события 1812 года, болезненное желание Ивана Ильича быть у всех на виду, постоянный напряженный труд – подточили здоровье этого неугомонного любителя светской жизни.

Интересно, что его сын-писатель, чья популярность была необычайно высока, в 1843 году был назначен Тверским вице-губернатором. Но это его и сгубило! Свободный, неконтролируемый доступ к общественной казне, авантюрная купеческая жилка, всё возрастающие потребности привели карьеру к естественному финалу. В 1853 году кончилось тверское вице-губернаторство  Ивана Ивановича Лажечникова. Смерть горячо любимой жены и «некоторые по службе неудовольствия» заставили Лажечникова переехать в Витебск, где он с тоской будет вспоминать «милую Тверь» и юные годы в Красном сельце. Но он сюда еще вернется…

Усадьба же в 1824 году была продана Надежде Ивановне Курманалеевой (1766-1848). В жизни усадьбы она сыграла немаловажную роль. Надежда Ивановна была вдовой действительного статского советника Василия Никитича Курманалеева (ок.1732-1797). Приблизительно в 20 км от Кривякино, в селе Лысцево Коломенского уезда, находилась вотчина их сына – Михаила Васильевича Курманалеева, участника Отечественной войны 1812 года и Бородинского сражения. У него была большая семья. Вполне вероятно, что Надежда Ивановна, уже немолодая – в 1824 году ей 58 лет – купила поместье Кривякино на свое имя для сына и внуков. И занялась строительством, основательно устраиваясь для постоянного круглогодичного проживания. Для этого и белокаменный погреб, и домовая церковь, освященная в честь иконы Грузинской Божьей Матери. Под церковь, видимо, был приспособлен северный отдельно стоящий флигель главного дома, строившийся первоначально как жилой.

Предположительно, домовая церковь Грузинской иконы Божьей Матери

Кстати, чтобы построить домовую церковь, надо было получить разрешение Святейшего Синода. Прошение вдовы рассматривалось пять месяцев. Церковь приписали к приходу села Новлянского, к церкви св. Иоанна Златоуста, где крестили и отпевали всех кривякинских крестьян. Особо было оговорено, что «в случае кончины госпожи Курманалеевой домовую церковь уничтожить, а ризницу и прочие принадлежности предоставить приходской церкви». Постановление это выполнено не было, и домовую церковь, надолго пережившую свою хозяйку, закрыли лишь в 1925 году по просьбе комсомольцев сельхозтехникума, которые устроили в ней клуб.

Храм Иоанна Златоуста

Помимо флигеля перестраивается и сам старый главный дом с центральной ранее неотапливаемой частью. Там устанавливаются печи, что делает дом более комфортным для жилья. Отсутствию в центральной части главного дома элементарных удобств удивляться не приходиться. «Европейский комфорт» медленно проникал в быт русского дворянства. Чтобы убедиться в этом, достаточно перечитать известные записки императрицы Екатерины II, в которых она много раз возвращается к теме различных бытовых неудобств, вспоминая свою молодость.

Не исключено, что именно при Курманалеевых в Кривякино был организован террасный спуск с лестницей к Москве-реке, разбит регулярный парк и окончательно сформировалась каскадная система из трех прудов в глубоком овраге с пологими откосами к юго-востоку от главного дома. Все эти преобразования сильно изменили внешний облик усадьбы, постепенно приобретавшей черты классицизма.

Пруды

Необходимо упомянуть о вполне вероятном знакомстве Курманалеевых с Лажечниковыми и, как следствие, с семьей Московского гражданского губернатора Обрескова. Эти семьи могли быть связаны приятельскими, дружескими отношениями: писатель Иван Иванович Лажечников и Михаил Васильевич участвовали в Отечественной войне 1812 года, отец Лажечникова имел обширные связи, вел торговлю, и вряд ли Курманалеевы, имевшие владения неподалеку, остались без его внимания. Это подтверждает и тот факт, что купили Курманалеевы Кривякино у Лажечниковых и им же и продали в 1850 году после смерти Надежды Ивановны. Продали на сей раз брату писателя. Вероятно, в произведениях Лажечникова можно найти упоминания о Курманалеевых (под измененной фамилией) и их дворовых.

Существуют письма Ивана Ивановича о его «гостевании в деревне брата»: в 1854-1856 годах, вскоре после того, как он оставил негостеприимный для него Витебск, и летом 1863 года, когда он побывал здесь в последний раз. Вот как Лажечников описывает свои впечатления от посещения усадьбы после того, как он вернулся из Витебска: «…Москва. 28 июля 1854. Наконец я вырвался из своей ссылки… Я успел уже съездить к брату в деревню за 70 верст от Москвы по Коломенской дороге. Имение его прекрасное, живописно расположенное на Москве-реке. В нем я провел свое детство и юность. Чудные воспоминания об этом времени, прекрасный сад, дети, шумящие около меня, как пчелиный рой, дивное время, книги, умное и любезное соседство и пуще всего свобода делали для меня пребывание в этом сельском убежище полным раем. Я не видел, как прошли 9 дней…».

В письме от 23 июня 1856 года Лажечников снова возвращается к воспоминаниям о деревне своего брата: «Пишу Вам из деревни (село Кривякино в Коломенском уезде), почтеннейший друг Август Казимирович. Здесь уже почти с неделю и вполне наслаждаюсь деревенской жизнью. Гуляю, купаюсь, ловлю рыбу и всё карпию, которых в полчаса и ловлю до пят вершков в пять и более: любо тащить такую штуку. Расположение прекрасное, сад огромный, вода и воздух превосходные; по Москве-реке движутся караваны барок. Думаю, пробуду еще дней десяток в этом земном раю…».

Иван Иванович Лажечников умер в 1869 году на семьдесят восьмом году жизни и похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве. Чтобы закончить тему, связанную с жизнью писателя-романтика в Кривякино, обратимся к его художественным произведениям, в которых образ усадьбы (сельца Красного, как он ее называет) и ее обитатели нашли то или иное отражение:

«…Владельцы Красного сельца жили в деревне не так, как многие помещики, приезжающие из столиц в свои имения, чтобы заключить себя в стенах дома и любоваться природой только с высоты своих балконов… Случалось, что они располагали свой табор в овраге. Там вода родника, чистая как слеза, по мнению прихотливых любителей чая, еще более возвышала букет его… Старик – отец семейства, купец…  деревню  на чужое имя купил да убил в нее миллион на прежние деньги. Все на беседки, на мостики, на цветочки… Воду пустил не туда, куда Господь указал ей идти, а куда лукавый взманил; дескать, Бог нехорошо повел, давай против него сделаем лучше…».

По сюжету Красное сельцо куплено героем романа Патокиным на имя генерала Огрызкова, – очевидная аллюзия на Обрескова! «Мария Михайловна, собравшись с силами, поехала к генералу Огрызкову. Изложив ему запутанность дел и последнюю волю мужа, она просила его продать лес, принадлежащий к Красному сельцу, оранжереи и все, что можно продать в имении, а если нужно будет, продать все имение… Половина леса, редкие экзотические растения из оранжерей, аршинные стерляди из прудов были проданы за выгодную цену…».

Усадьба Кривякино (Красное сельцо)

И, наконец, описание городского дома героев романа: «Сад примыкает с одной стороны к двухэтажному каменному дому с колоннадой и террасой, по бокам которой на подножиях из дикого камня, возлежат два огромных сфинкса… Дом с колоннадой, как видно, богатый. Но несколько запущен. Штукатурка на колоннах и стенах местами облуплена, зеленый цвет крыши выцвел… Посреди сада довольно большая ротонда, опоясанная цветочной рабаткою, а в конце его – домик в английском вкусе…».

Русская дворянская усадьба представляла собой особый эклектичный мир, обустроенный в соответствии со вкусами и возможностями владельцев. Сотни разбросанных по стране дворянских усадеб были в некотором смысле островками культуры в российской глубинке. В провинциальных усадьбах можно было увидеть постройки известных зодчих, сады с экзотическими растениями, предметы мебели, изобразительного и прикладного искусства, работы знаменитых столичных и зарубежных мастеров. Не является исключением и Красное сельцо. В 1974 году усадьба была принята под охрану как памятник республиканского значения и включена в реестр охраняемых памятников. Несмотря на поздние переделки, здание является интересным памятником жилой усадебной архитектуры и музеем с богатой экспозицией.

Текст: Дарья Симонова

Фото: wikimedia commons, если не указано иначе

По материалам книги Д. Симоновой и В. Александровой «Дворовые или дворяне. Родословия Грачевых и Курманалеевых», М., 2009